Товарищ пригласил меня на рыбалку, вернее, не совсем на рыбалку, а в рейд рыбоохраны. Он работает в организации, которая занимается рыбоохраной. Я, конечно, с радостью согласился, инспекторские дела меня мало интересуют, а походить со спиннингом вдоль воды за радость. К тому же, в ноябре – время ловли хищника.
Увидев, что я собираюсь на рыбалку, жена тоже изъявила желание поехать, разбавить мужскую компанию. Взять пришлось, к тому же она заядлая поплавочница.
Дальнее Подмосковье, большое озеро, на берегу инспекция рыбоохраны, а на воде садковая рыборазводная линия. Оказывается, эта организация занимается не только охраной, но и воспроизводством рыбы. Меня это сразу обрадовало, приехал на рыбалку, а место уже прикормлено. Рыбу в садках кормят постоянно и ежедневно. Естественно, часть корма с водой выносится за пределы садков. А корм, которым кормят садковую рыбу, такой ароматный: сомнений быть не может – вся местная «бель» крутится возле садковой линии, ведь обоняние главный рыбий орган в поиске пищи.
Решение принято, долой спиннинги, ловить будем на поплавочные удочки. Мы с женой удобно устроились прямо на садковой линии. А бригады инспекторов тем временем расселись в две моторки и отправились тралить просторы озера на предмет сетей.
Мы с Настей не прогадали с выбором снасти: плотва ловилась отменно, да такая отборная, как селедки из бочки, одна к одной. Такую рыбу и тащить приятно, и в руку берешь, чувствуешь – вот это рыба. Рыбалка удалась, хоть и постоянно моросило, но для настоящих рыбаков разве это помеха, хорошо снег не падал, ведь ноябрь.
Через некоторое время, когда первый азарт уже утолен, а рыбы надергали полведра, подумали о завтраке. По нашим семейным законам, на рыбалке я ответственный за приготовление пищи. В домике на берегу, где находится небольшая кухонька, я неспеша накрываю на стол и поглядываю на свою любимую. Вот это характер: под дождем, в ноябре, размахивает удилищем и кроме рыбалки ее ничего не интересует.
Взглянул в окно и ахнул! Удилище в дугу, а у самой паника, то катушку пытается крутить, то за подсаком тянется.
Бросаю кухонную утварь и бегу на садки, но я опоздал, вижу обрывок лески, развевающийся на кольцах, и слезы на глазах.
– Я ее упустила, – запинаясь, говорит она.
– Да бог с ней, пусть подрастет, мы приедем на следующий год и ее обязательно поймаем, – пытаюсь успокоить.
– Да ты не понял, – перебивает она меня, – рыбка золотая была.
– Какая?!
– Золотая, ярко желтая, настоящее золото.
– Линь, что ли?
– Нет, не линь. Что я, линей не ловила, – Настя начала заводиться. – Понимаешь, как в сказке, золотая рыбка, и хвост у нее такой вуалевый.
Тут пришло мое время удивляться.
– Ты ничего не путаешь, может, показалось?
– Как показалось?! Я ее подвела совсем рядом, рукой достать. Толстая такая, килограмма полтора, а цветом настоящее золото. Я ее отлично рассмотрела...
– Поплавок жалко, – всхлипнула она, – любимый, уловистый. И рыбку жалко, хотела желание попросить, а потом отпустить, пока тащила, придумала все три.
Еще некоторое время мы стояли на краю садков, я все всматривался в темную ширь – не мелькнет ли где ярко-красная антенна поплавка. Но все тщетно, только мелкий дождь накрапывал по воде, а потом и рябь пошла. Погода отвратительная, ветерок с дождем в ноябре – хуже не бывает.
Решили сматывать удочки и дожидаться остальных в домике.
Сидели у окошка, пили горячий чай, смотрели на гладь озера, обсуждали сорвавшуюся рыбу.
– Вот поставила бы леску потолще да покрепче, была бы сейчас столбовою дворянкой, – подначивал я жену.
– Была бы леска толще, не взяла бы, она же золотая, значит, умная.
А на озере с двух сторон показались лодки, двигаясь челноком, они потихоньку приближались к инспекции. Через некоторое время они почти одновременно причалили к пирсу. В обеих лодках высились мешки с изъятыми сетями – вот наша действительность. Я глядел на эти сети, почему-то озеро представлялось огромным живым существом, которое освободили от паразитов. Показалось, что оно вздохнуло полной грудью: и дождь уже не такой мокрый, и холод не холодный.
А инспекторские бригады тем временем шумно высаживались на берег, мокрые, но такие бодрые. Громко обсуждали итоги работы, сколько сетей сняли, кто поймал браконьера с поличным и сколько составлено протоколов.
– Олег! – крикнул один из инспекторов, обращаясь ко мне, – гляди, какое мы чудо вытащили из сетки, совсем недавно попался, еще живой и с леской во рту.
Я направился к лодке, а у самого что-то екнуло в груди. Какое же было мое удивление, когда он приподнял рыбу со дна лодки. Даже в пасмурный день она отливала как кусок настоящего золота. Это был карп кои, во рту у него был крючок, а на обрывке лески висел Настин уловистый поплавок. Видно, оборвав леску, он дал ходу и попался в стоящую недалеко браконьерскую сеть. Миновав одно несчастье, он попал в другое, бедолага. Держа его в руках, ощутил приятную тяжесть – точно за кило. А карп раскрывал жабры и изгибался всем телом, пытаясь вырваться из рук. По общему решению, рыбу решили отпустить, даже не стали требовать положенные три желания. Больше всех радовалась Настя, она ведь успела загадать.